Горько. Правда. Чувствуешь себя клоуном. Когда высказываешь своё мнение, которое не сходится с общепринятым и «общепринятым необщепринятым», а совсем своё, и потом подходит человек, спрашивает, почему я так думаю. Начинаешь распинаться, задумываться всерьёз над вопросом, пропускать всё это глубоко через себя, начинаешь душу человеку открывать – говорить, может быть, даже о том, о чём и никому ещё не говорил, -- главное – стараешься изо всех сил, чтобы тебя поняли, и говоришь сначала просто искренно, и думаешь ещё над словами, а потом уже просто восторженно, от души, и, договорив свой монолог, смотришь на человека с надеждой, что он понял тебя, увидел, что ты хотел ему сказать, и вдруг он… усмехается. Говорит какой-нибудь комментарий и с улыбкой отходит. И вдруг как бы падаешь со всего размаху, со всем mv2 пополам на землю и видишь, что человек к тебе подходил усмехнуться. Поразвлекаться подходил. Не мнение ему твоё интересно было, не душа, а то, с каким жаром и с какой серьёзностью ты, как дура, примешься объяснять ему своё. Это как Федор Павлович Карамазов звал к себе во время ужина Смердякова, чтобы послушать и подивиться и посмеяться его точке зрения. Кстати, Смердяков это знал. А всё-таки приходил. Всё-таки говорил, и доказывал. И верил тому, что говорил. И говорил он, кстати, для эффекта большей частью. Неужели надеялся, что кто-то задумается? Нет, он знал, что нет. Неужели хотел поукалывать Григория? Да нет, он считал себя человеком не того масштаба, он презирал Григория, как и почти всех остальных. Выходит, он говорил для себя. Озлобился… да. Но только ли? Не могу понять, зачем ещё. Может, кто-нибудь из вас, кто читал «Братьев Карамазовых», напишет свою точку зрения на этот счёт?
Да, но что-то я перешла к Смердякову, а здесь всё-тки другое. Просто невозможно горько, когда понимаешь, что с тобой серьёзно говорят на глубокие темы только близкие друзья. А остальные, когда спрашивают что-то или слушают мои дискуссии с другими, кому и вправду интересно, даже изначально и десятой долей своей цели не имеют меня понять. Им забавно. Забавно наблюдать, как я говорю всякую ересь и так яростно верю в неё. Неужели искренность не абсурдна только с людьми по-настоящему близкими, которым ты действительно дорог?! Хоть им за это спасибо.
И всё-таки горько… Люди воспринимают меня как шута, даже не понимая, насколько для меня важно то, что я так отчаянно пытаюсь им рассказать. Наверное, даже ни разу не думали, как я должна себя чувствовать после их усмешки.
Некоторые из них, скорее всего, считают, что я говорю всё это с целью обратить на себя внимание. Типа «авангард. Так сразу не поймешь». Есть такие, кто в самом деле считает, что у меня извращённая запущенная позиция. Второе мнение, по правде, меня бы больше обрадовало. Они имеют право так думать хотя бы – это с их позиции. А первое думается от непонимания. Неужели так сложно попытаться вникнуть и потратить на это свои драгоценные 15 минут? Ну пусть. Я давно заметила – когда говоришь со всеми абсолютно искренно и естественно для себя, просто все считают это неискренним и неестественным. В нашем мире теперь, видите, неестественно быть естественной – это нельзя, это какой-то абсурд, бред! Забавно… И немножко глупо. Совсем немного…